Аксум. Небоскребы для душ
Отношения Европы с Эфиопией складывались необычно. Ее теряли, не забывая, и, найдя, забывали.
Полторы тысячи лет назад Эфиопия считалась одной из четырех великих держав мира — вряд ли многие знают об этом. Но персидский пророк Мани писал, что существует четыре великих царства в мире: царство персидское и вавилонское, царство римское, царство Аксум и царство китайское. Пророка нельзя обвинить в незнании географии, он был человеком осведомленным. После падения Рима об эфиопском государстве Аксуме совершенно забывают. И не вспоминают почти до самых крестовых походов, когда по Европе начинает распространяться слух о христианском царстве пресвитера Иоанна, находящемся где-то на востоке и терпящем бедствия от неверных. Кроме освобождения Иерусалима требовалось оказать помощь единоверцам.
Христианскую державу помещали где-то на востоке. Африка тогда вообще была практически неизвестна — к концу XV века португальцам придется открывать то, что не вызывало сомнений у александрийских лоцманов и даже кормчих египетской царицы Хатшепсут, не говоря уж об индийских купцах и моряках Южной Аравии. Поэтому если под царством святого Иоанна подразумевалась Эфиопия, то искали ее не совсем там, где она находилась, взятие Иерусалима ненамного приблизило крестоносцев к эфиопским церквам. А ведь христианство было живо и активно не только в самой Эфиопии, но и в среднем течении Нила, в нубийских и коптских владениях, которые пали под ударами мусульман лишь к XIV веку.
Эфиопия осталась христианской.
Убедились в этом португальцы лишь после того, как самый прозорливый из португальских королей, Энрико Мореплаватель, стал рассылать послов и шпионов во все края света, чтобы подготовить путешествия на Восток, отрезанный турками от Европы. Вскоре, уже зная о существовании христианской Эфиопии, туда устремились португальские миссионеры, которым не терпелось утвердить в Эфиопии (оказавшейся не столь христианской, как хотелось бы католикам) этику христианства. Своим рвением они вызвали такой гнев в Эфиопии, что были изгнаны оттуда. Следов католицизма в Эфиопии не осталось. Что не смогли сделать враги за тысячу лет, то было не по зубам и португальцам, зато остались записки португальских миссионеров, проникших в далекие области страны.
Попали миссионеры и в Аксум.
...Путь в Аксум ведет от побережья, от древнего порта Адулис, который куда старше, чем само аксумское государство: вернее всего, он возник за много веков до нашей эры, когда племена Эфиопии были уже известны египтянам под именем хабашанов (эфиопов). Через порт Адулис, руины которого, в том числе черные базальтовые колонны и обелиски, сохранились до сегодняшнего дня, проникали в Эфиопию не только торговцы, а иногда и завоеватели. Среди торговцев и моряков было немало сабей-цев и других жителей Южной Аравии, которые селились там и, возможно, способствовали созданию своеобразного этнического типа современного эфиопа. Аравитяне принесли с собой некоторые ремесленные и строительные навыки, религию — все то, что, соприкоснувшись с кушитской культурой, с нравами, обычаями, искусством и верованиями абиссинских племен, создало основу для аксумской цивилизации.
Эфиопия — пример удивительной стойкости государства. Независимо от того, какие ручьи вливались в русло эфиопской культуры, какие завоеватели (впрочем, их было сравнительно немного — уж очень изолирована Эфиопия) ни приходили туда, все растворялось в просторах прохладных нагорий и жарких степей.
...Высаживаясь с кораблей, португальские миссионеры отправлялись в глубь страны. Дорога от моря должна была производить на них сильное впечатление. Дорога в Аксум богата стелами, менгирами, остатками крепостных стен и дворцов. Правда, миссионерам можно было утешаться тем, что все виденное ими порождено благотворным христианством. Если они и думали так, то глубоко ошибались: сухой климат Эфиопии сохранял строения с тех времен, когда о христианстве никто и не слышал.
В развалинах древнего города Колоэ, одного из крупнейших центров аксумского государства, миссионеры обнаружили водохранилище, облицованное плитами известняка. Оно состояло из двух частей: сверху овальный водоем диаметром в пятьдесят метров собирал воду горного потока, оттуда она поступала вниз, в квадратный бассейн площадью в 5000 квадратных метров, который перегораживала каменная дамба длиной в семьдесят метров, снабженная сложной системой шлюзов. Все это сооружение было сложено без раствора, но глыбы были пригнаны так хорошо, что вода сквозь них не проникала.
У города Иехе миссионер Альвареш увидел поразивший его каменный дворец. Там миссионеру запомнилась «большая красивая башня, изумительная по высоте и тщательности. Она окружена обширными домами с террасами, похожими на замки больших сеньоров». Теперь дворец и «дома сеньоров» разрушились, лишь обрубок башни поднимается на пятнадцать метров над фундаментами и мраморными лестницами. Миссионер был уверен в том, что видит остатки величия христианства, но в наши дни археолог Мюллер прочел надпись у дворца, определил ее как сабейскую и датировал VI—V веками до нашей эры, эпохой зарождения Аксума.
Сам Аксум, столица этого, еще почти не изученного мира, славен сегодня не развалинами и даже не гигантскими каменными креслами — то ли постаментами статуй, то ли, если верить легенде, местом заседания судей Аксума, — не подземным мавзолеем, не руинами четырехбашенного дворца, а своими обелисками.
...Это были удивительные годы, годы царствования великого государя Эзаны, в которые с удивительной для тех времен плотностью сконцентрировались знаменательные события в жизни молодого и агрессивного Аксума. Все последующие столетия — словно продолжение и разъяснение событий тех двадцати—тридцати лет.
Именно на эти годы падает возвышение Аксума как великого царства. Завоевано государство Куш, и из покоренного Мероэ караваны везут в Аксум железо и изделия ремесленников, войска абиссинцев воюют у гор Южной Аравии, покоряя древние царства Азии, появляются первые аксумские монеты с языческими символами Астар и других богов Аксума, пришедших из Аравии и Куша, возводятся дворцы и крепости, Адулис становится одним из крупнейших портов мира. Можно привести один пример международных связей Аксума. В 1940 году в монастыре неподалеку от Аксума был найден клад — кубышка с сотней золотых монет. Но не аксумских, а кушанских. Кушаны владели в то время Центральной Азией и Северной Индией.
В эти же годы обелиски и сравнительно простые монументы, воздвигавшиеся в Аксуме, вдруг трансформируются в памятники настолько оригинальные и необычные, что до сих пор поражают путешественников...
А потом, в течение считанных лет, все меняется.
Сооружение обелисков прекращается. Луна и звезды на монетах уступают место кресту, в надписях гордый царь Эзана, возносивший хвалу древним богам, говорит о боге едином, всеведущем, всесильном. Можно спорить, как спорят еще ученые, значит ли это, что царь Эзана, повинуясь проповедям святого Ферментия, сменил в одночасье веру или он придумал иную, промежуточную, еще не христианскую, а в христианство абиссинцы перешли лишь через несколько десятилетий, но не это сейчас важно. Важно другое: расцвет языческого искусства Аксума приходится именно на последние годы существования язычества, на период взлета аксумского государства, знаменовавший одновременно гибель старых богов, храмы которых никто не разрушал, однако они лишились прихожан — новая вера оказалась живучей.
Но воздвигнутые в эти годы обелиски Аксума остались.
Правда, только один из них стоит на своем старом месте, иные упали или раскололись.
Пожалуй, наиболее широко распространено мнение о том, что обелиски Аксума связаны с культом мертвых — это нечто вроде погребальных монументов. Высота единственного стоящего обелиска — 21 метр. Это — сплющенный четырехгранный столб, напоминающий, скорее всего, чуть затесанную кверху доску, воткнутую в землю широким концом. Наверху «доски» нечто вроде веера, обращенного широкой частью вверх. Когда обелиски исследовали, оказалось, что некогда веера были покрыты золотыми пластинами: сохранились отверстия от гвоздей, которыми эти листы крепили к камню.
Удивительны изображения на обелисках. Они одинаковы — это небоскреб, дом. На Большом обелиске Аксума дом девятиэтажный. Внизу обратным рельефом врезана дверь, которую нельзя открыть, выше — рядами по два — окна, с рамами и переплетами. Если бы обелиск был полым, то он точно соответствовал бы размерам девятиэтажной башни. Обелиски и есть дома, но не для людей, а для бесплотных душ. Это предположение подкрепляется существованием единственного в своем роде архаичного обелиска, лежащего на земле. Длина его девять метров, ширина — два с половиной. На этой плите довольно грубо вырезан растительный орнамент, напоминающий лотос, а над ним «домик», внутри которого стоит ящик. Можно предположить, что это — изображение погребальной камеры с саркофагом, а от одноэтажного домика до небоскреба не так далеко, как кажется, — было бы воображение. И если появление этого образа — башни для мертвых связано с именем царя Эзаны, старавшегося найти новую, более соответствующую молодой империи веру, то мы оказываемся свидетелями неудачного, но тем не менее величественного эксперимента.
Обелиск уходит еще на несколько метров в землю так, что общая длина монолита достигает тридцати метров: он массивней и больше самых крупных обелисков Египта.
Обелиски Аксума окружены платформами, в которых вырезаны углубления для того, как считают археологи, чтобы туда стекала кровь жертвенных животных во время заупокойных служб. Если ученые правы в своих предположениях, то небоскребы Аксума — дома для душ (все в них похоже на настоящее, но условно: условна дверь — зачем стараться, если душа и так проникнет сквозь камень, условны окна, сквозь которые могут выглядывать нетленные призраки). Дом, как сказал бы современный фантаст, построен в ином измерении.
Английский путешественник и художник Генри Солт, посетивший Аксум в начале прошлого века, писал, что обелиск — «самый удивительный и совершенный монумент, который мне приходилось видеть».
Обелиски в честь языческих богов сохранились в христианской Эфиопии. Веротерпимость эфиопских царей была известна далеко за пределами страны. Тому есть интересный пример: когда в первые годы существования ислама родственники и близкие Магомета подвергались опасности, пророк велел им отправляться на юг. «Бегите в Эфиопию, — сказал он, — царь которой никого не угнетает». И пророк, как всегда, оказался прав. Царь могучего Аксума дал приют беглецам и в последующие годы, пока ислам не восторжествовал на Ближнем Востоке, Магомет присылал туда все новых беженцев.
Правда, справедливости ради скажем, что после того, как магометане стали хозяевами своей родины, они забыли о благодарности. Уже к 702 году относится война между арабами и Аксумом. В ходе ее эфиопские армии захватили Джидду, и в Мекке, падение которой казалось неминуемым, началась паника. Однако вскоре фортуна отвернулась от Аксума, и взявшие верх арабы захватили и разрушили порт Адулис.
|
|
Читайте в рубрике «Эфиопия»: |